Валера гордо выпрямил спину и смерил меня таким взглядом, который должен был меня испепелить, стопудово. Потом он как-то продышался, его отпустило. Он поманил меня ближе.
— Слушай, Володя, ты вроде нормальный парень, — сказал он мне на ухо. — Они напились уже все, хрен кто вспомнит, что тут вообще было. Поставишь им на кассете «Ксюша-Ксюша, юбочка из плюша», и все в ажуре!
— Это так среди вас тамадов что ли принято? — холодно спросил я. — Или правильно тамадей? Деньги загрести и не отработать?
— Володя, давай тут сцен не устраивать, мы же все все понимаем, да? — тихо сказал Валера. — Каждый как может, так и крутится. У них тут того и гляди стрельба начнется, а у меня жена и двое детей.
— В огороде бузина, а в Киеве дядька, — вздохнул я. Фу, так что-то противно с этого Валеры стало. Я и сам не то, чтобы в восторге от этой публики, но…
— Какой еще дядька? — не понял Валера.
— Да пошел ты, — я оттолкнул его от себя и вытер руку об штаны. — Вали к своей жене и детям.
— Ты меня еще осуждать тут что ли будешь? — возмутился Валера.
— Давай-давай, шевели батонами, пока я тебе еще разок в фанеру не прописал, — процедил я, мотнув головой в сторону выхода.
Заглянул за ширму. Ну, точняк, эти его проверенные «Изумруды» уже технично свалили.
Да и хрен с ними. Натурально, без них даже легче будет. В конце концов, нас тут семь рок-групп, как-нибудь доведем концерт до конца. Надо только…
Я заскочил за ширму и нашел Надю.
— Значит так, Пантера, — сказал я. — Сейчас я по-быстрому тебя отправлю домой на такси, ясно?
— А чего это? — распахнула глаза Надя. — Тут вроде весело…
— Я на всякий случай, — сказал я. — Или даже не так. Если ты из дома все равно отпросилась, поедешь к Астароту. Там сейчас Ева и Света, поможешь им на стол накрыть и все такое.
— Ну… ладно, — кивнула Надя.
Бомбилу у гостиницы найти было вообще не проблема. Ценник, правда, конский, но тут уж ничего не поделаешь. Но оставлять нашу Пантеру в ресторане было ну никак нельзя. Публика вот совсем не та…
«Пиночеты» вышли на сцену гуськом. Уже явно все датые, но я и не собирался следить за моральным обликом рокеров. Особенно если они панки.
А я вернулся за ширму и собрал рокеров в кружочек.
— Короче, план такой парни, — сказал я. — Сейчас отрабатываем еще по паре песен и по домам.
— Так вроде уже все, не? — спросил Птица, гитарист и солист «Чистилища». — «Пиночеты» должны были последними петь?
— Планы поменялись, — я пожал плечами. — Вокально-инструментальный ансамбль «Изумруд» скоропостижно нас покинул, так что отдуваемся мы.
— Слушай, какой вопрос… — осторожно спросил фронтмен «Ножного привода». — А с деньгами как поступать будем?
— Так я же вам вперед заплатил уже, — нахмурился я.
— Да не, я не про это, — он мотнул головой. — Мы пока пели, мне в карман насовали денег. И вот я не знаю… Это надо скидывать в общую шляпу и на всех делить?
— Купи Андрюхе новую бас-гитару, — засмеялся я. — А то он у тебя на рухляди какой-то играет.
— В смысле? — он нахмурился.
— Считай, премия, — я хлопнул его по плечу. — Ты достучался до струн чьего-то сердца, вот тебя и отблагодарили, как умели. Все, работаем!
«Как он вовремя про эти деньги сказал, — подумал я, выходя из-за ширмы обратно в зал ресторана. — Такое воодушевление на лицах остальных музыкантов, прямо-таки образцовый энтузиазм!»
Кто-то ухватил меня за плечо и развернул к себе.
— Это ты что ли Вован? — обдав меня густым водочным духом, спросил дородный дядька. Уже без пиджака, в одной рубахе, промокшей от пота в стратегических местах. Галстук повязан на лоб, часть пуговиц вырвана с корнем.
— Есть такое, — сказал я и кивнул для ясности. На случай, если тело не очень воспринимает информацию на слух.
— Слышь, мне Боба сказал, что это ты решаешь, кто за кем будет петь, — мужик приобнял меня за плечи и повис на мне всем телом. — Пусть эти твои «Ангелы» еще раз споют вот эту вот песню… Ну, где ходят люди, за ними тени, ля-ля… По радио еще крутят. Я, в натуре, за все башляю!
Мужик, пошатнувшись, достал из кармана брюк бумажник, со второго раза его открыл, вытащил пачку купюр, попытался сколько-то отсчитать, потом плюнул и сунул ее мне в карман всю.
— Сделаем, — заверил я. Заботливо довел нетвердо стоящего на ногах мужика до ближайшей колонны и двинул за ширму. Но по дороге меня перехватили Боба и Француз.
— Вован, стой! — Боба ухватился за меня. На лице — счастливая лыба до ушей.
Глава 25
— Прямо так и сказал⁈ — Наташа сделала большие глаза.
— Почти, — под общий хохот произнес я. Смеялись не потому что история смешная. Скорее от радости. Или даже облегчения. — Все междометия, эпитеты, метафоры и гиперболы я опустил. Но суть такая, да.
— Офигеть, — фыркнула Наташа и положила руку на плечо Астарота. Лицо ее стало пафосным и величественным. — Поздравляю, друг мой, теперь у тебя официально есть крыша!
— Даже не знаю, гордиться этим теперь или пора уже бояться, — вздохнул Бельфегор. Рыжий наш клавишник выглядел растрёпанным, уставшим и счастливым одновременно.
В распахнутое окно врывался прохладный весенний воздух, но «ангелочки» и сочувствующие так много курили, что закрывать окно никто не торопился. Хотя дело было не только в этом. Весна! Это был уже совсем-совсем весенний воздух, в котором даже почти угадывался запах свежей зелени. Ну ладно, пока ещё только намек на запах.
Завершение концерта получилось очень сумбурным. Все больше пьянеющая братия гостей француза требовала зрелищ, пара особо упоротых ревела «Мурку давай!» настолько настойчиво, что смешанный состав «ангелочков» с «Пиночетами» даже исполнил некую фантазию на тему криминального хита в рок-обработке. Остальные рокеры к этому моменту уже благополучно эвакуировались из «Новокиневска». И после этого Боба уже в третий раз за вечер заверил меня, что если вдруг на «Ангелов С» будет кто-то наезжать, чтобы я смело приходил в «Самсон» с этим. Мол, бригада Француза готова вписаться в разборки, буде таковые случатся, на нашей стороне. Француз гарантирует. Единожды эти заверения слышал сам сегодняшний виновник торжества и благосклонно кивал. То бишь обещал все это Боба с его санкции.
Хрен знает, как я к этому относился.
Скорее так себе.
Меньше всего мне хотелось, чтобы группа стала завсегдатаем буйных ресторанных вечеринок братков. Ну и, опять же, до определенного момента «ангелочки», как и прочие новокиневские рокеры были для мира криминала своего рода невидимками. Бригады, крышующие рыночных торговцев и прочих деятелей зарождающегося рынка, не интересовались патлатыми нищебродами с музыкальными инструментами.
И очень хочется надеяться, что за этот одиночный «зашквар» ничего не поменяется. Хреновасто выйдет, если внезапно «ангелочки» станут мишенью для оппонентов Француза. Я не вникал в хитросплетения взаимоотношений группировок… Наверняка же есть какие-нибудь оппоненты.
— … а он вообще лыка не вяжет, прикиньте! — рассказывал Кирюха. — Пристал, такой. Научи, говорит, на гитаре вот так вот «вррррэээээу-у-у-у!» Сам даже на ногах не стоит. Нет, говорит, у меня все, в натуре, получится, я отличником в школе был…
— … с дочкой своей познакомлю, — Макс криво ухмыльнулся. — Она еще в школе, но мы вас живо поженим, бабки есть!
— … только тебе надо подкачаться, — торопливо запихивая себе в рот бутер с колбасой, говорил Бегемот. — Зуб даю, ты через два месяца станешь круче железного Арни. Нет, ну натурально, двинутый! Говорит, что всегда завидовал тем, кто легко вес набирает!
— … я его в сторону оттаскиваю и говорю: «Ты придурок что ли⁈» — Бельфегор активно жестикулировал. — «Пиночеты» натурально двинутые, из-за Костыля там чуть драка не началась, видели?
Говорили все разом, перебивая друг друга. Делились впечатлениями, выплескивали эмоции. Света, Наташа, Ева и Ирина с Жаном жадно слушали наши рассказы о прошедшем… гм… концерте. Опыт получился ценным. Это был пока что самый экстремальный из всех концертов, где «ангелочкам» случилось участвовать. Публика рок-концертов случалось шалила и на сцену лезла. Но с ними разговор довольно короткий — выдал леща, сбросил обратно в зал и продолжай. Тут было совсем другое дело. Братки, бодро размахивающие пачками купюр, чертовски легко меняют их на стволы и кастеты. И вот это «хождение по краю» ощущалось всей кожей.